— Нет, — прошептала она, — ты никогда не должен думать обо мне, как о Мэри Гренвилл, — только как о Мег Йорк! В сущности я всегда была ею, даже именуясь Мэри Гренвилл, но должна была это скрывать, потому что ты думал обо мне только как о маленькой девочке.

Ее привлекательность, нежность и сочувствие заставляли Фентона хранить молчание. Мег упорно пользовалась старинным произношением, и он знал, что должен делать то же самое.

— Большую часть твоих сложностей, — продолжала Мег, — вызвала я тем, о чем давно следовало тебе рассказать, но я не осмеливалась. Выслушаешь ли ты меня теперь?

— Я слушаю тебя.

— Помнишь тот вечер в твоей приемной в 1925 году, когда ты сказал мне, что продал душу дьяволу?

Фентон ощутил холодок внутри, но кивнул.

— Хорошо помню, — ответил он.

— И ты заметил, что я… не удивилась?

— Да, я почувствовал это, но не мог сказать, почему?

— Это ты мог понять только сердцем, а не умом. И ты понял это прежде, чем осознал.

— Но…

— Погоди! Я до того вечера не слышала от тебя ни слова об этих людях и об истории с отравлением, хотя ты изучал все это долгие годы. Ты помнишь это?

— Ну?

— Я была вне себя от ревности — мне хотелось до крови кусать себе руки. — В голосе Мег послышалось шипение. — Но надо было спешить. Я любила тебя и должна была как можно скорее узнать, кто эти люди. Ты, сказал, что в этом деле фигурируют «три красивых женщины», — злобно процитировала Мег. — Ну, так вот — я решила отправиться с тобой в прошлое в качестве одной из этих женщин!

— Отправиться в… — Фентон не договорил.

— Изображая Мег Йорк, но оставаясь в душе самой собой, я могла продемонстрировать, что не являюсь маленькой девочкой, — на округлых губах Мег мелькнула знакомая неуловимая усмешка. — Разве ты не заметил этого, Ник, в первую же ночь, когда повстречал Мег Йорк?

В правом и частично в левом окне вновь вспыхнуло красное сияние, осветив злую улыбку Мег.

— Черт возьми! — выругался Фентон, стиснув ее руки; улыбка при этом стала еще более вызывающей. — Значит ты, Мэри Гренвилл, продала душу… нашему другу?

— Об этом, — загадочно ответила Мег, — мы вскоре поговорим. Не так давно, в Весенних садах, ты спросил меня, почему я не сказала тебе при первой встрече, что я — Мэри Гренвилл. Я ответила, что была не уверена в себе — даже в своей речи.

Мег задрожала. Фентон обнял ее, и она прижалась к нему щекой.

— Но, — продолжала Мег, — это была неправда. Я должна была заставить тебя поверить, что я — не Мэри Гренвилл. Откладывая объяснение, я хотела, чтобы ты любил или хотя бы желал меня, как Мег Йорк.

— Скажи же наконец, заключила ли ты договор с…

— Я не скажу ни «да», ни «нет». Все же я отправилась в прошлое в моем собственном обличье, хотя и решила стать Мег Йорк — твоей любовницей!

— Жаль, — заметил Фентон, — что я так и не смог воспользоваться своими правами!

— Ну, это легко исправить!.. Подожди, не прикасайся ко мне! Мне нужно время, чтобы…

— Вздор! К чему откладывать?

После короткой борьбы Мег поднялась на ноги. Поправив платье с кружевом на корсаже, она подошла к камину и взяла с полки канделябр. Идя к двери в другую комнату, Мег, проходя мимо тоже поднявшегося Фентона, приподняла свечу.

— Я скоро вернусь, — прошептала она, — если ты этого хочешь!

— Очень хочу!

Мег ускользнула от руки Фентона, бросив на него взгляд из-под полуопущенных век. Дверь открылась и закрылась за ней.

Фентон, нервы которого были напряжены, как струны, вновь сел.

Теперь маленькую комнатку с картинами и гобеленами освещали только красноватые отблески тлеющих в камине дров, над которыми иногда поднимался язычок пламени.

Весь этот район, подумал Фентон, был сметен пожаром, начавшимся в бакалейной лавке на Аллее Пудингов. Пламя в камине вело себя как-то странно. Быть может, изменилось направление ветра? Казалось, что в комнате появился дым, приобретающий причудливые очертания. Но очередная багровая вспышка за окном открыла Фентону истину. Дыма в комнате не было. Он ошибочно принял за него смутные контуры сидящего в большом кресле.

Послышался знакомый вежливый голос.

— Добрый вечер, друг мой! — промолвил дьявол.

Глава 18. Праотец зла

Красное сияние снова порозовело и исчезло. Но неопределенные очертания сидящего на стуле остались на месте. Дьявол, как и прежде, говорил на современном английском языке со слегка архаичным акцентом.

Фентоном снова овладело чувство, которое он испытал в тот вечер, когда впервые встретил дьявола. Ему казалось, будто он видит сон. Голоса производили впечатление беззвучных, непонятные эмоции витали вокруг неощутимыми волнами. В то же время все выглядело естественным и обыденным, словно двое мужчин беседовали в курительной клуба.

Прежде чем Фентона окутало ощущение погружения в грезы, он успел вскочить на ноги и с трудом удержаться от старинного ругательства. Снова сев, он заговорил холодно и вежливо, под стать манерам собеседника.

— Добрый вечер, дорогой сэр.

Последовала долгая пауза. Дьявол выглядел раздосадованным.

— Профессор Фентон, — сказал он, — разве я чем-либо оскорбил вас? Мое присутствие нежелательно?

— Оно всегда желательно, — ответил Фентон, — ибо вступать с вами в словесный поединок — истинное наслаждение. Все же вы выбрали чертовски… я хотел сказать, чрезвычайно неподходящий момент для своего визита.

— Ага! — Дьявол, казалось, просветлел. — Вы имеет в виду… э-э… молодую леди?

— Которая вернется очень скоро.

Дьявол был глубоко шокирован.

— Друг мой! — запротестовал он. — Неужели вы хоть на секунду вообразили, что я намерен вмещаться в ваше маленькое приключение? Ни в коем случае! Подобные истории в девяти случаях из десяти весьма полезны для меня… А, понимаю! Вы считаете мое присутствие в такой момент смущающим и бестактным?

— Я не сказал бестактным, а просто отметил, что вы выбрали неподходящее время.

— Ну и ну! — усмехнулся дьявол. — Не ожидал, что вы столь тривиальны! В таком случае вы могли бы отложить ваши любовные шалости на другой раз.

— Неужели вы с вашим обширным опытом, сэр, когда-либо находили подобный аргумент убедительным?

Голос дьявола слегка изменился.

— Вам не приходит в голову, профессор Фентон, что вы слишком легкомысленны в вопросах, касающихся вашей души?

Фентон впервые ощутил в волне исходящих из кресла эмоций намек на зло, правда, вроде того, которое присуще испорченному ребенку. Все же маленький мальчик мог сокрушать лишь игрушечные горы и армии оловянных солдатиков, в то время как праотец зла мог делать то же самое с вполне реальными горами и армиями.

К тому же, хотя дьявол продолжал вести себя обычно, словно находясь в клубе, ощущение его могущества внезапно усилилось. Он походил на игрока, имеющего на руках одни козыри и начинающего это демонстрировать. Конечно, ему было известно с самого начала, что Мег находится здесь.

На мгновение, как и во время их предыдущей встречи, присутствие дьявола вызвало у Фентона острое чувство страха. Фентон знал, что ходит по жердочке. Но, говоря метафорически, у дьявола — не было козырного туза, поэтому Фентон мог смело вести игру дальше.

— Вы правы, — согласился Фентон с нотками унижения в голосе. — Я относился к этим вопросам… возможно, чересчур легкомысленно. Прошу у вас прощения.

— О, не волнуйтесь! — успокоил его дьявол. — Я просто хотел напомнить о вашем положении. В конце концов, некоторое время назад мы подписали определенное… соглашение.

— Разумеется.

— Выполнил ли я условия сделки?

— Откровенно говоря, сэр, вы водили меня за нос.

— Но вы ведь желали стать сэром Ником Фентоном и стали. им! К сожалению, выполнение некоторых ваших «условий» находилось за пределами даже моего могущества. Будучи рассеянным, я забыл напомнить вам об этом вовремя.

— Что?! — Ужас вновь охватил Фентона. — Вы «забыли» напомнить?