— Нет, никогда, — после небольшого колебания прозвучал ответ.

— Так вот, мошенник, я отойду назад на пять длинных шагов. Тогда поворачивайся и дерись.

— И пускай Господь дарует мне победу над филистимлянином! 57

Каблуки сэра Ника так тяжело ступали в пыли, что пять его шагов были отчетливо слышны. Нарушение слова (исключая измену женщине) он считал единственным грехом. Нечестной игры он не опасался, полностью уверенный в своих возможностях постоять за себя.

Сэр Ник быстро повернулся ко второму эльэасцу, крепкому парню примерно одного с ним роста. Его гладкие сальные волосы, слегка тронутые сединой, были острижены чуть ниже ушей. Старый шрам от тесака оставлял приподнятым левое веко. Верхние зубы были редкими и неровными.

— Ты, наверное, пуританин, Меченый? — вежливо осведомился сэр Ник. — Как все бандиты и мошенники Эльзаса?

— Двадцать пять лет назад, когда ты еще без штанов ходил, я служил в могучей парламентской армии. Если бы Господь не обрушил на меня несчастья в царствование недостойного короля…

— Кто когда-нибудь слышал, — усмехнулся сэр Ник. — чтобы круглоголовый умел обращаться со шпагой?

Рассвирепевший Меченый ринулся в бой.

Это нельзя было назвать боем — сэр Ник просто играл с противником, смеясь над ним. Меченый пытался фехтовать в новом стиле, стоя боком, помня об ударе сверху, который его первый противник парировал с таким трудом. Но он забыл, что современная рапира не уступает в твердости его тяжелому клинку.

Целясь в грудь сэру Нику, Меченый обнаруживал, что его клинок отшвыривают в сторону, словно перышко. Снова и снова он наносил удар в никуда. «Легче, легче», — думал сэр Ник, рванувшись вперед и заработав царапину на носу, из которой капнула единственная капля крови. Это подействовало на Меченого именно так, как рассчитывал сэр Ник.

Меченый отвел руку назад и поднял ее вверх для старомодного удара, оставив открытой правую сторону тела, куда сэр Ник и направил полный выпад. Клинок пронзил подмышку и, отклонившись влево, наткнулся на одну из костей позвоночника.

Покачнувшись на каблуках, Меченый, выпрямился, когда сэр Ник вытащил рапиру назад. Полсекунды бандит стоял неподвижно. Было сомнительно, что он в состоянии поднять правую руку, которая, однако, все еще сжимала шпагу.

— Берегись собаки сзади! — крикнул Меченый, используя старейший трюк дуэлянтов, и показывая левой рукой на нечто, якобы находящееся позади сэра Ника. Во время крика фальшивые зубы вылетели у него изо рта и грохнулись в пыль, оставшись целыми.

Сэр Ник, на мгновение утратив бдительность, глянул через плечо. В ту же секунду Меченый, несомненно, хранимый пуританским Богом, промчался мимо сэра Ника и словно на крыльях устремился к арке, оставляя за собой капли крови.

Сэр Ник пустился в погоню, несясь вперед огромными прыжками и не обращая внимания на колющую боль в спине. Но Меченый несся с нечеловеческой скоростью. Он пробежал мимо мертвого товарища, не поскользнувшись в воде, которая уже почти высохла, и вылетел на переполненный Стрэнд, где его снова постигла удача.

Пересечь эту улицу обычным способом было трудно, если не невозможно. Но телега, везущая в западном направлении бочки с пивом, сцепилась колесами с повозкой с овощами, едущей в ту же сторону. Возницы осыпали друг друга бранью и хлестали бичами. Приближавшиеся с противоположной стороны два портшеза и телега с ячменем остановилась, так как носильщики и возница решили понаблюдать за потасовкой.

В узкое пространство между ними ринулся Меченый, все еще со шпагой в руке, и исчез на другой стороне улицы как раз в тот момент, когда колеса с грохотом расцепились. Телеги покатились дальше, а сэр Ник уже не мог перебежать улицу.

Тем временем Джордж, вложивший шпагу в ножны, сидел у кирпичной стены, ожидая, пока к нему вернется дыхание. Когда Меченый и сэр Ник побежали по аллее, он вскочил на ноги, словно был сделан из резины. Забыв о своем грязном и потном лице, Джордж подобрал фальшивые зубы Меченого, очевидно, в качестве сувенира, опустил их в карман и с неожиданным проворством помчался вслед.

Пробегая под аркой, Джордж задержался, чтобы подобрать зеленую ленту со шляпы убитого и сунуть ее в тот же карман. Он так же поднял шляпу и парик сэра Ника и стал чистить их на ходу.

Выйдя на Стрэнд, Джордж нашел своего друга, в бешенстве топавшего ногами перед нескончаемой вереницей повозок.

— Этот пес убежал на другую сторону! — Сэр Ник проглотил слюну. — Где я его теперь найду?

— Нигде, Ник, так что, пожалуйста, успокойся!

Кое-как пристроив парик на голове друга, Джордж пытался привести его в чувство.

— Ник, — заговорил он, указывая в сторону Темпл-Бара, — там находится множество аллей и переулков, по которым этот мошенник может вернуться в Эльзас. А очутившись там, он в безопасности.

— Потому что это убежище?

— Не только, Ник. Даже рота солдат с кремневыми ружьями не посмеет туда сунуться!

— Зато я посмею!

— Нет, Ник, — спокойно возразил Джордж. — Я тебе не позволю.

— Не позволишь? Каким образом?

— Вот таким! — ответил Джордж и внезапно обхватил сэра Ника сзади своими могучими руками.

— Пусти, черт бы тебя побрал!..

Сэр Ник пытался вырваться, но не мог этого сделать. Они кружились у стены, ударялись о нее, но, казалось, не привлекая ничьего интереса.

Конечно, уличные воры видели, как торчит набитый кошелек в кармане сэра Ника, и в обычных условиях могли бы подобраться к нему и вскрыть карман ножом, чтобы кошелек незаметно упал к ним в руки. Но сейчас даже мальчишки и полоумные не осмеливались приблизиться.

Когда вы видите джентльмена с окровавленными руками и шпагой, молча и бешено вырывающегося из железных объятий другого джентльмена, то это слишком серьезно, чтобы рисковать. Констебль, завидев происходящее, тут же исчез. Только магистрат — ибо эти люди большей частью были суровыми и непреклонными — мог бы осмелиться вмешаться.

— Клянусь Богом, Ник, — пыхтел Джордж, — я буду держать тебя, пока твои мозги не остынут!

— Да неужели? — осведомился сэр Ник, которому удалось освободить одну руку.

Джордж тут же поймал ее снова. Они продолжали бороться, откатившись к сточной канаве и скрипящим повозкам, когда левая нога сэра Ника внезапно ударила что-то или кого-то.

Единственным, осмелившимся к ним приблизиться (большинство скользило мимо, опустив головы и устремив взгляд на землю), был юный чистильщик обуви, несший вместе с многочисленными тряпками оловянную банку с сажей, смешанной с прогорклым маслом. Колено сэра Ника отправило его на мостовую, содержимое банки расплескалось и потекло в канаву.

— Ну-ну! — ласково произнес сэр Ник. Его руки обмякли. Джордж, повернув друга к себе, увидел, что его глаза обрели осмысленное выражение. — Я не хотел тебя ударить, малыш.

Джордж разжал объятия. Сэр Ник опустился на колени, чтобы помочь подняться испуганному чумазому мальчишке.

— Ты испугался шпаги — давай спрячем ее в ножны. Вот деньги — они твои.

Он вложил в руку мальчика горсть монет.

— Запомни, что я тебе скажу, — продолжал сэр Ник. — Когда ты вырастешь и станешь мужчиной, то по отношению к слабым и беспомощным всегда будь терпелив и ласков. Но если они окажутся дерзкими и наглыми… — его пальцы сжали руку мальчика, но сразу же ослабли, не успев причинить ему боль, — … то бей их по физиономиям без всякой жалости! — Тон его внезапно изменился. — Постой, я не причиню тебе вреда! Я…

Сэр Ник медленно выпрямился. Его колени дрожали. С помощью Джорджа он добрел до стены и сел около нее, закрыв лицо ладонями. Просидев так некоторое время, сэр Ник опустил руки.

— Джордж! — позвал он.

Лорд Джордж Харуэлл едва не подпрыгнул, ощущая во всем теле дрожь суеверного страха.

Голос совсем не походил на громовое рычание старины Ника! Это был тот самый серьезный, мягкий и вежливый голос, того же тембра, что и у Ника, но, казалось, принадлежащий какому-то старому философу, который озадачивал Джорджа весь день, пока не изменился в аптеке.